Дикие очереди у входов в аэропорты. Подавленное настроение у миллионов сограждан. Страх выходить на улицу, заходить в супермакет, на рынок, в театр. Увидев компанию подвыпивших подростков, шарахаемся не только мы, но и мир – вспомним позорную историю с победой наших на юношеском чемпионате, – историю, которая дезавуировала эту победу в глазах мира и обесценила ее в глазах пока еще думающих сограждан.
Увидев милиционеров, на всякий случай переходим на другую сторону улицы. Увидев бородача в метро, выходим на ближайшей станции и ждем следующего поезда. Вспоминая при этом давнюю поговорку, что от судьбы не уйдешь.
Это что, у нас действительно такая судьба? Кем-то там предписанная, кем-то наверху санкционированная? И надо униженно просить о милости неведомые высшие силы?
Мы не убережемся от взрывов, поставив перед аэропортом металлоискатели. Потому что этим мы создаем еще одну гигантскую толпу - прекрасный объект для нового теракта. Возможно, убережем только красивые табло под потолками и сохраним аэропортовское имущество – но люди остаются беззащитными.
Почему этого не понимают там, где надо понимать, – понять невозможно.
Конечно, это проще – поснимать с постов парочку стрелочников в аэропорту и понатыкать всюду металлоискатели, дав таким образом кому-то очень хорошо подзаработать, распилив новые финансовые вливания. Только это ровно ничего не изменит в ситуации. Невозможно поставить металлоискатели у каждой двери в пока еще огромном государстве. Невозможно всю жизнь провести, пугливо оглядываясь, вздрагивая и слушая каждый миг напоминания: “Метро – объект повышенной опасности!”.
Это уже воплощенная фантазия Оруэлла. Она страшна, кинематографична, но нежизнеспособна. Потому что эта фантазия у Оруэлла описывала предсмертные конвульсии.
Куда труднее и неприятнее оборотиться на себя, на свои действия и решения. Пересмотреть политику – внутреннюю и внешнюю. Если на нас вот так набычились целые народы и страны, в которыми мы еще вчера были в добрых отношениях, - ищи причину в себе. Иначе получится, что все кругом шагают не в ногу с нами, и только мы кругом правы.
Но в стране возникла нечеловечески мощная движущая сила – деньги, которые не пахнут, культ наживы любыми средствами, взращенный за последние десятилетия. И безумной политике и последующим терактам предшествовал процесс тотальной деморализации общества. Он готовил почву для сегодняшнего дня. Скажут: и прежде с моралью было туго, см. русских классиков. И еще хуже – при Советах. Но Советы хотя бы успешно внедряли в сознание лозунги дружбы народов, об этом талдычили, и на обыденном уровне вполне преуспели. Лозунги эти постоянно нарушались, но это было ЧП, считалось неполитичным, неприличным. Приличия, между прочим, – хорошая система самоограничений: “Нельзя – и все тут!”, как говорилось в хорошем, ныне забытом фильме. На субъекта, который недобро скажет о грузине, армянине, “лице кавказской национальности”, косо посмотрели бы девяносто девять человек из ста.
Сегодня смертельный для многонациональной страны лозунг “Россия – для русских” поддерживает большинство населения. Но тогда прав Оруэлл: это предсмертные конвульсии.
Разрушенные стойки или кафе в “Домодедове” восстановят за дни. Восстановить разрушенную мораль невероятно трудно: души пары поколений уже разъедены отравой. Но это единственный путь сохранить страну живой и жизнеспособной. Для этого нужна воля серьезно корректировать наши отношения с другими народами и странами. Нужно мужество быть самокритичными и понять, что мы сейчас – не только не лучшая, но, как ни грустно, едва ли не одна из самых отсталых – в смысле человеческого развития – стран мира. Страна опустившаяся, как за считанные месяцы опускается человек, подсевший на отравленную иглу. Страна, потерявшая чувство собственного достоинства и пытающаяся его подменить перманентным агрессивным окрысом на весь мир. Кто вспомнит, когда мы последний раз хорошо, доброжелательно отозвались хоть о ком-нибудь из наших соседей по планете – пусть поделится. Я уже не помню такого.
Могучими средствами развращения народа были и остаются телевидение, желтая пресса, “гламур”, малаховы всех, что называется, мастей. Останкинская игла – главный инструмент для массированных инъекций лжи и цинизма всей стране одномоментно. Это прекрасно понимают все. Телевидение совершенно сознательно, долго и трудолюбиво подменяло все серьезные, даже судьбоносные для страны категории – суррогатами, внедряя эти суррогаты в сознание масс. Вот только один из тезисов интервью, которое давал на заре “нового ТВ” один из его запевал, ныне один из его “олигархов”: “«Аналитика на телевидении – игра, а не реальность. И вопрос в том, кто лучше и искуснее в такой игре преуспел». Преуспел олигарх: политика тоже стала вот такой игрой в поддавки - кто лучше плеснул в лицо оппонента соком, кто первым похвастался, что начал свою карьеру с того, что спер у кого-то деньги, кто прикольнее, кто больше похож на шута горохового и вечно полон завиральных идей. Им на ТВ вход открыт всегда: рейтинг повышают!
Добро и зло поменялись местами, мир опрокинулся вверх тормашками.
Поэтому сегодня мы рукоплещем нашим бухим матерящимся футболистам, поэтому в блогах столько помоев выливаем на головы друг друга, исходим из принципа “чем хуже, тем лучше”, и страна дошла уже до такой ручки, что все большее количество ее граждан считают ее непригодной для жизни и ищут, куда бы сбежать.
Это результат жизнедеятельности того кадавра, который народился в 90-х вместо той свободы, которая должна была, как мечталось, радостно встретить нас у входа. Слаженно работающего механизма, созданного для единственной цели – выкачать как можно больше денег из нас с вами и в лучшем случае просадить их в Куршавеле, в худшем – направить на создание металлоискателей, через которые каждого будут впускать или не впускать в жизнь. Для этого нас превращают в зомби, в нерассуждающих роботов, к этому направлены все средства воздействия, от телевидения до РПЦ, которая глаголет о загробной жизни, а в нынешней призывает надеть бесформенные балахоны, чтобы легче было отделять паству от тех, кто еще способен независимо думать. В школе теперь хотят оставить физкультуру, историю религий и патриотизм, изничтожив уроки литературы. Хотя не физкультура и даже не высмеянные Пушкиным попы, а именно литература была тем звеном, которое передавало моральные ценности и культуру в целом из поколения в поколение.
Это вредительство – еще один шаг к тому, чтобы расформировать народ как некое многонациональное единство, сбить его в нерассуждающую, родства не помнящую толпу, где каждый готов бить каждого.
И вот как только сделают из народа толпу – тут пойдет жизнь совсем хорошая. Кадавр, как у братьев Стругацких, раздувшись, лопнет. И все отходы его жизнедеятельности полетят в нас с вами. А это - всеобщая Манежка. Страсти египетские, бессмысленные и беспощадные.
А те, кто все нас к этому привели, на своих самолетах эвакуируются в свои поместья за кордоном, на свои яхты и курорты.
Поймут ли, опомнятся ли? Вернется ли к нам в страну такая категория, как совесть? Возможны ли какие-то другие аргументы, кроме Манежки, Домодедово и металлоискателей, просеивающих население, как песок, но не защищающих от всеобщей вражды и ненависти?
Взято отсюда: http://valery-kichin.livejournal.com/137158.html#cutid1
Комментариев нет:
Отправить комментарий